Едем на позицию. Старенький «УАЗик» так подпрыгивает на ухабах, что я взлетаю на сиденье. За рулем — Питер, «хромой комбат» 16-го батальона территориальной обороны ЛНР.
«В Крымское мы как заходили? Пешком. Артиллерия отработала — и я погнал всех пешком, километров 12, наверное. Без техники. Кто на технике заходил — по тем отработали. А мы шли пешком, через поле — и у нас никто не погиб. После Крымского зашли в Причепиловку. Сначала по нам начали лупить, я приказал обратно отойти к Крымскому. Перегруппировались, снова зашли — и успешно. Видишь блокпост? Тут девчонки наши полевую кухню для бойцов устроили».
Все цветет — сирень, яблони; осыпаются лепестки вишен. Пошла «зеленка». Дорогу окончательно разбила проезжающая по ней техника. По ней лениво ходят обнаглевшие фазаны, нехотя уступая дорогу машине. На полях, где недавно шли сражения, пасутся коровы и козы. На огородиках уже что-то сажают.
Мы проезжаем Крымское и останавливаемся около Причепиловки, небольшого поселка, на зеленой цветущей позиции — совсем недавно еще украинской. Теперь нашей. От ВСУ здесь остался шалашик над блиндажом, а вот «глаза» делал уже 16-й бтро — натаскали ящиков, выстроили вокруг треноги с биноклем. Этот наблюдательный пост и занимает Питер.
От Причепиловки — рукой подать до Светличного. Дальше — Нижнее. Еще дальше — Новотошковка, а вдали на горке виднеется Лисичанск. В 2014 году отсюда мучительно отступали; наступление идет не менее мучительно.
После быстрого занятия Крымского и Причепиловки Светличное затормозило дальнейшее продвижение войск РФ и ЛНР. Там есть промзона; промзона — это всегда возможность для противника зарыться в землю и переждать артиллерийский удар.
Но сегодня противник молчит. И Питер посылает штурмовую группу вперед. Они уходят в «зеленку», в солнечный свет, в неизвестность, и Питер сидит «на глазах», ворчит и курит.
«Все должно быть в порядке, — бормочет он. — Я все просчитал. В Трехизбенку мои без потерь зашли, в Крымское — почему? Потому что просчитал».
Группа идет где-то в «зеленке». Я думаю про Вегу, командира стрелковой роты соседнего, 14-го батальона, с которым я говорила в конце января — очень он мне в душу врезался — и который погиб 1 марта, штурмовали 29-й блокпост, попал под «Град». Думаю про Кубу, отчаянного сержанта из 16-го батальона, с которым познакомилась тогда же, и который сейчас лежит на больничной койке, весь в осколках. Про Вацека, которому я читала стихи на позиции среди снега, и который тоже сейчас в госпитале. Про рыжего Винчестера, у которого я как-то спросила, откуда у него шрам на лице, и тот, ухмыльнувщись, ответил — родинку удалял (позже я узнала, что это осколочное ранение); Винчестера сейчас перевели в другой батальон, и я его не встретила.
Время идет.
— Нет вестей от наших? — спрашиваю я.
— Вот зачем задавать идиотские вопросы? — сердится Питер.
Он вообще часто сердится. Сердится и ворчит. И его обожают — потому что это тот командир, который больше всех бережет своих солдат. Умеет воевать, притом воевать бесстрашно — а солдат зря класть под пули не дает.
Я отхожу к шалашику. Там курят два бойца — мой ровесник, наверное, лет тридцати пяти, и совсем молоденький. Молоденького зовут Сашка. Позывной Малой. Ему в апреле исполнилось девятнадцать лет.
В декабре пошел служить в ЛНР. А в феврале спецоперация.
«И вот нас сначала послали держать оборону, но потом другой командир, хороший, так все рассчитал, что мы даже немного продвинулись! Мы зашли в посадку, а за нами две «бэхи», и они так четко работали, красота!»
Это он рассказывает про штурм Новотошковки, в котором принимал участие.
— А в окопах мы нашли пять «Мух», гранатометов, они прямо убегали, все бросали. Даже трупы своих. Мы их закапывали потом. А лопат, главное, не было, хотя окопы вырыты!
— И как вы тогда их закапывали?
Смеется. Он вообще все это рассказывает взахлеб, со смехом.
— А вот об этом история умалчивает... Положили их в окоп и руками землю с его стенок поверх натрусили.
Вот этот ребенок руками закапывал тела противника. Лопат не было.
Еще двое подходят — молодой сибиряк Коля и парень по имени Валентин, высокий, худой как щепка. Он в корсете — травма позвоночника. Ничего, все равно воюет.
— Вот с ним пообщайся, — советует Питер, — он штурмовик.
— А что это значит? — спрашиваю я. — Вот на эти все штурмы Светличного — вы ходили?
— Ходил, — задумчиво говорит Валентин. Он очень неспешный, отвечает, обстоятельно подумав.
— А чем вы были вооружены? Как близко видели противника?
— Ну... по-разному. С чем я только не ходил. И с пулеметом, и с гранатометом... Бывало, что и со стрелковкой. Огневой контакт — до пяти метров бывало. Это когда гранатой шарашишь в блиндаж. Вообще, мы Светличное восемь раз штурмовали.
— Восемь?
— Ага. Там как раз Кубу и Вацека затрехсотило. У укропов какая тактика была? Всех впускать, никого не выпускать. Заходит первая группа, ее берут в кольцо и начинают бить минометами. Причем им все равно, есть там свои, в зоне обстрела, нет их. А вторая зайти не может, потому что обстрел. Так я узнал, что могу на двухметровый забор с тяжелым пулеметом взлететь.
Я задаю обычный вопрос:
— А что помогает преодолевать страх?
— Пацаны, — вклинивается сибиряк. — Иногда, конечно, страшно, а потом думаешь — все пацаны идут на штурм, а ты что?
Валентин раздумывает.
«Злость, — наконец, тяжело говорит он. — Когда вспоминаешь, как ребенка вытаскивал... а он спрашивает: «Где моя ножка?». Это село тут одно недавно обстреляли. Я как раз там в магазин зашел. Побежал, вытащил... Ребенок пяти лет. Ножка висит на лоскуте кожи. Где родители — не знаю. Злость, да».
Сашка тем временем закончил кашеварить. Наливает всем, и мне тоже, тарелку сытного варева с картошкой и мясом. Я благодарю, хвалю вкусный суп. Сашка прыскает:
«Вообще, задумывалось, что это будет жаркое».
Они уже совсем посмуглели на раннем солнце, и вот так мы сидим, разговаривая, когда к нам подходит Питер.
— Собираемся. Пойдем на Светличное. Наши зашли, доложили, что успешно. Все пойдем на зачистку.
— А я? — умоляюще смотрю на Питера.
— А ты — нет, — отрубает он. — Там они сейчас начнут «Градами» класть с Новотошковки, не дай бог с тобой что — я под трибунал пойду. Остаешься.
И они пошли — вот эти смешливые ребята, с которыми я болтала несколько часов. Пошли на зачистку Светличного, потом зашли в соседнее Нижнее, за несколько дней дозачистили его. По ним действительно стреляли из «Градов», но наши засекли подготовку противника к удару и успели уйти в укрытия.
Девятый штурм Светличного стал успешным.
