Звезда «Чикаго» Лика Рулла: Мюзикл в России богаче и интереснее, чем на Бродвее

Певица и актриса Лика Рулла, которой 8 июля исполняется 49 лет, в интервью ФАН рассказала о судьбе певицы мюзикла в России.

Звезда мюзикла «Чикаго» Лика Рулла отмечает 8 июля свой 49-й день рождения. Солировала в мюзиклах «Голливудская дива», «Граф Орлов», «Монте-Кристо», «Анна Каренина» и многих других. С 2016 года ведет курс мюзикла в ГИТИСе

Российская певица и актриса в интервью ФАН рассказала, почему мюзикл в России — это не то же самое, что в Америке, и поведала о мечте создать творческую лабораторию.

— Лика Рулла! У вас абсолютно сценическое имя, похожее на псевдоним. Как оно повлияло на вашу жизнь?

— Имя мое, родное. Я родилась в актерской семье и это предопределило мое будущее. Мой папа, Владимир Рулла, говорил: «Я всегда знал, что твое имя будет на афишах, поэтому и назвал тебя Анжеликой». Сразу как-то повелось — Лика, а полным именем меня никто никогда не звал.

— Расскажите про последние творческие новости, где вы сейчас, в какой системе координат?

— Я готовлюсь благотворно провести лето. Несмотря на всевозможные препятствия, сезон был достаточно насыщенным: шли спектакли и была работа со студентами. У меня сейчас курс мюзикла в ГИТИСе на факультете музыкального театра, я мастер курса. Это уже второй мой набор, первый был 5 лет назад, и это новый разрез в жизни и в профессиональной деятельности, который я для себя открываю.

Мои новые работы в театре, задумки и заделы реализуются только в будущем сезоне. Возвращается мюзикл «Граф Орлов», в том же Московском театре оперетты я ввожусь в спектакль «Куртизанка», будет хорошая интересная роль.

Я практикую — работаю в Петербурге, есть у меня спектакли в Екатеринбурге, а сейчас речь идет о Смоленске — я получила предложение из Камерного театра приезжать и играть в качестве приглашенной актрисы.

— У вас уже был первый выпуск в ГИТИСе?

— Первый выпуск состоялся в прошлом году, и тогда же мы набрали новый курс. Мои первокурсники благополучно ушли на каникулы.

— То есть вы не состоите в труппе ни одного театра, в том числе репертуарного?

— Ни за каким театром последние 20 лет я не закреплена. Никому не принадлежу, фрилансер, так скажем. По-прежнему остается поставленный мною сольный спектакль «Монологи о любви», который я играю в трех городах — Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбург.

— У вас есть продюсер, команда?

— Продюсированием своих спектаклей я занимаюсь сама.

— Какими качествами нужно обладать, чтобы оставаться самостоятельной творческой единицей и двигаться дальше?

— Надо сохранять легкость восприятия бытия. Это не просто. Я не молодая девочка и, подходя к прекрасному возрасту — 50 мне исполнится в следующем году, — понимаю, что все-таки нужно ждать подарков от судьбы. Я благодарна своей судьбе, она каждый раз преподносит мне неожиданные подарки. В какой-то момент ничего не происходило вокруг, но родился спектакль, и он позволил долгое время оставаться на профессиональной волне. Сейчас у меня студенты.

Педагогика — интересное перевоплощение, другое качество и ощущение новых эмоций. Роли приходят и уходят, а профессиональную деятельность мы можем продолжить в своих учениках. Многие артисты от этого уходят, им мешает эгоцентричное ощущение себя: «Ну как же! Я сам должен наиграться на сцене».

— Век актрисы мюзикла, он от чего зависит?

— Век актрисы мюзикла, как и любой актрисы, зависит от случая и от судьбоносных встреч. Он не обязательно связан с талантом и способностями. Должны сойтись звезды. Они у меня периодически сходятся и следуют новые повороты судьбы, меняющие мое профессиональное предназначение. Такой была встреча с режиссером Кириллом Серебренниковым, который пригласил меня на главную роль в музыкальном спектакле «Зойкина квартира» в МХТ.

— Актриса — это роли, слава и признание. В начале карьеры многие мечтают стать необыкновенной звездой. В этом смысле у вас есть что-то несыгранное или недосказанное?

— Мои студенты все время ждут, что вот я сейчас скажу какую-то волшебную фразу и все получится. Причем ждут не только от меня, а от всех наших педагогов. Ждут таблетку успеха, а ее нет. Это процесс жизненный, постоянная работа, в которой самое главное — не останавливаться и не озлобляться, — за затишьем обязательно придут всплески.

Наверное, я уже заслуживаю со своим послужным списком и ролей и каких-то событий гораздо больших, статусных. К сожалению, мы — «проектные» актеры и не принадлежим никакому театру. В нашем жанре мюзикл невозможно получить звание заслуженного артиста. Есть артисты штатные, а мы — «нештатные», поэтому звания и награды нам «не светят».

— Как появился мюзикл в вашей жизни?

— Мюзикл возник на моем пути совершенно случайно. После окончания театрального вуза в Екатеринбурге я переехала в Смоленск и служила в драматическом театре. Театр был экспериментальный, там я и начала петь профессионально, но мюзиклы всерьез не рассматривала.

Драматическая «каста» актеров воспринимала музыкальный театр как нечто такое побочное и всегда относилась к нему снисходительно. В начале 2000-х я собиралась уйти из театра совсем. Думала, крылья не расправляются за спиной, да и потеряет ли театр что-то, если из него уйдет такая актриса, как Лика Рулла. Но театр вернул меня сам, только в совершенно другом направлении. Переключение на роли в мюзиклах дали мне полет, раскрепощение. Возможно, в том и состоит мое предназначение, чтобы, воспитывая артистов совершенно нового поколения, я развернула отношение к самому жанру.

— Ваше участие в «Чикаго» в начале 2000-х по времени совпало с расцветом жанра, когда на российской сцене появились постановки в стиле бродвейского мюзикла?

— Мюзикл — это жанр, который достаточно интересно развивается в нашей стране и идет своим путем. В общем все, что приходит в наше культурное пространство, идет своим путем, отличным от мирового. У нас он гораздо богаче и интереснее, и нам надо его развивать. Только не как мюзикл в привычном понимании — бродвейский мюзикл Америки или The Stand в Англии. С нашим российским менталитетом, с нашей драматической школой это все-таки музыкальный театр, а не мюзикл в чистом виде.

— Очень многие авторитетные музыкальные деятели говорят, что шанса у мюзикла в России нет. Можете поспорить?

— Все дело в том, что именно называть мюзиклом. Музыкальный театр был и в российском и в советском театре. Он развивался, был интересен в своем преломлении, как, например, рок-оперы Рыбникова. В Ленинграде в свое время процветали музыкальные театры и, конечно же, я назову Алису Фрейндлих — яркую представительницу именно музыкального театра, блестящую драматическую актрису и одновременно музыкальную, синтетическую.

Само слово «мюзикл» воспринимается как нечто чуждое, западное. Но надо иначе к нему относиться, наполнить другим содержанием. Российский мюзикл — это музыкальный театр, который, кстати, сегодня очень востребован. Многие драматические театры обращаются к музыкальным спектаклям и все пытаются петь и танцевать. Но навыки эти надо прививать с детства, массово учить петь, двигаться. Я надеюсь, что подрастет актерское поколение, которое, поступая в вуз, будет лучше подготовлено именно на физическом уровне.

— Что должна уметь актриса музыкального театра? Говорить, петь, танцевать?

— Все! Она должна уметь все! Актеры музыкального театра никаким образом не должны отличаться от выпускников других вузов. Вокал, владение телом — мы придает этому даже большее значение, чем в других школах актерского мастерства. Наши ученики должны быть профессиональными и убедительными.

— Появилась ли в России профессиональная среда, в которой есть и композиторы, и режиссеры, и актеры, и сценаристы, и литературный материал, и технологии, «заточенные» под этот жанр?

— Сейчас запускают театры-лаборатории в Москве и в провинции. В Перми была лаборатория «мюзикловая» — режиссеры выставляли свои эскизы. В октябре пройдет фестиваль «Музыкальное сердце театра» в Новосибирске, создается академия мюзикла — все это способствует развитию этого жанра. Дефицит в специалистах и профессионалах есть, но появляются молодые талантливые и образованные режиссеры, которым это интересно и близко.

— Меняется ли восприятие жанра?

— Если раньше были в основном лицензионные проекты, то сейчас от этого формата пытаются уходить. Для поисков нового нужны как раз творческие лаборатории. Лабораторного театра, именно мюзиклового, в Москве нет.

— А аудитория?

— Зритель благодарен и восприимчив, жаден и открыт. Я вижу зрителей, вижу молодых людей, вижу интересные пары и как они реагируют, как они в порыве встают на поклонах и аплодируют. Зритель готов воспринимать. Может быть он как раз не был готов во времена моего появления в «Чикаго», это был 2002 год. А сейчас зритель уже разогрет, именно мюзиклами, именно этим жанром.

— Достигли ли наши российские постановки уровня международных гастролей?

— Это явление редкое. Во-первых, мюзикл дело дорогое. Мюзиклы — коммерческое направление театров и поэтому здесь вряд ли стоит ждать дотаций от государства на организацию гастролей или развитие жанра.

Все, чего бы мне хотелось — небольшой лабораторный театр, молодежный, где могли бы пробовать свои силы новые композиторы, режиссеры и актеры. Но делать это на коммерческой основе, на самоокупаемости, невозможно. Творчеству нужна государственная поддержка.