Во второй части воспоминаний о создании фильма «Цареубийца» Карен Шахназаров рассказал, какой сцены, ему — сегодняшнему — не хватает в картине.
ФАН продолжает публикацию истории создания фильма «Цареубийца», первой отечественной кинокартины о расстреле царской семьи. Режиссер фильма — руководитель «Мосфильма» Карен Шахназаров — в рамках своей авторской колонки согласился поделиться воспоминаниями об этой работе.
Человеческая история о цареубийце и его жертве. Колонка Карена Шахназарова
В «Цареубийце» меня больше всего интересовала человеческая история — я хотел проанализировать, воссоздать отношения между человеком, который стрелял, и человеком, в которого стреляли. Взаимоотношения палача, убийцы — и его жертвы. Этот момент меня интересовал больше всего. Думаю, именно поэтому в результате моя картина не удовлетворила ни монархистов, ни левых — и те, и другие ее не вполне принимают. Но это уже их дело. Я же старался понять психологию одного из самых драматичных событий в мировой истории. Да, в истории есть драмы такого уровня — на уровне Марии Стюарт, и история гибели Николая II — одна из них. Именно это мне было интересно как режиссеру.
Кстати, я тогда весьма хорошо изучил исторические материалы, и с тех пор не прочитал ничего нового, чего бы мне уже не было известно по этому делу. В частности, тогда меня допустили в архив Октябрьской революции (ныне Государственный архив Российской Федерации. — Прим. ФАН). Там — берешь документ и по отметкам видишь, кто его брал до тебя. И по записям было видно, что я являлся едва ли не первым человеком, который держал эти документы в руках.
Например, я читал дневник императрицы Александры Федоровны — она вела записи вплоть до последнего дня. В картине есть сцена, где она в день перед расстрелом читает дочери Библию. Это сцена в буквальном виде взята мной из ее дневника. Императрица записала, что читала дочери вслух Библию, и пометила, какой именно кусок. Этот фрагмент текста мы нашли в Библии и вставили его в фильм. Так что с исторической точки зрения все, что к тому времени было известно, я постарался сохранить.
Естественно, я прочитал все материалы следователя Николая Соколова, который расследовал дело о расстреле царской семьи по поручению адмирала Александра Колчака. Читал и разные воспоминания большевиков, в том числе знаменитую «Записку Юровского» (документ, авторство которого приписывается одному из главных участников расстрела царской семьи Якову Юровскому. — Прим. ФАН). Я считаю записи Юровского подлинными, ведь именно они в результате помогли найти место захоронения Николая II и его семьи. Так что с исторической точки зрения в картине все сохранено. При этом сама форма фильма необычная — события происходят в двух временных отрезках.
Чеховские мотивы
Помню, я долго не мог почувствовать, как делать эту картину. Делать ее просто исторической? — не хотелось, что-то тут не получалось. И снова мистика! Чуть ранее я работал с итальянцами над фильмом по повести Антона Чехова «Палата номер шесть» с Марчелло Мастроянни, которого я хотел снимать в главной роли. Тогда мы с моим соавтором Александром Бородянским объездили массу психиатрических больниц. Проект в итоге не состоялся, но у меня сохранилось очень много записей. И, когда я начал работать над «Цареубийцей», то решил, что часть действия будет происходить в наши дни — в сумасшедшем доме.
В определенной степени можно сказать, что в эту картину был введен чеховский мотив. Мы с Сашей даже думали, не указать ли в титрах — «снято по мотивам А. Чехова», но потом от этой идеи отказались. Все-таки «Цареубийца» слишком далек от «Палаты номер шесть». Но чеховская тема стала неким импульсом, давшим возможность героям фильма путешествовать во времени и в истории.
Смерть ребенка, не вошедшая в «Цареубийцу»
Сегодня, когда я что-то читаю или смотрю на эту тему, жалею только об одном. Мне кажется, для полноты картины и понимания всей этой истории в концепцию фильма можно было ввести историю смерти ребенка, сопутствовавшую приходу Романовых к власти. Это очень важная и по-настоящему мистическая история. Я говорю о казни «Ивашки Воренка» — трехлетнего сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек, потенциального претендента на российский престол. Этого ребенка по приказу Михаила Романова повесили около Серпуховских ворот. Современники утверждали, что петля на шее мальчика не затянулась и он погиб от холода лишь несколько часов спустя. На мой взгляд, это очень важная история для понимания всего внутреннего драматизма трехсотлетней истории Дома Романовых — ее начала и трагического конца.
Вот поэтому я не очень люблю пересматривать свои картины: всегда думаешь — что-то можно было сделать по-другому, лучше… Но с другой стороны — каждый мой фильм, в том числе «Цареубийца», отражает мои взгляды того времени.
